КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ
Станислав Львовский — поэт, прозаик, переводчик. Один из основателей Союза молодых литераторов «Вавилон». Автор трёх поэтических книг, сборника рассказов «Слово о цветах и собаках» и романа «Половина неба» (в соавторстве с Линор Горалик). Лауреат премии Андрея Белого (2017) в номинации «Поэзия». Родился в Москве. С 1979 по 1987 учился в школе № 1690, с 1987 по 1989 — в школе № 171. В 1989 поступил на химический факультет МГУ. В том же году стал одним из основателей Союза молодых литераторов «Вавилон». По окончании университета в 1994 г. преподавал в гимназии химию и английский язык. Работал в сфере рекламы и public relations, затем — в сфере управления культурными проектами. Занимал пост шеф-редактора раздела «Литература» портала OpenSpace.ru, после того как портал объявил о смене концепции, вместе со старой редакцией OpenSpace ушел на сайт Colta.ru. В 2012 г. окончил магистратуру Факультета социальных наук МВШСЭН по программе «Public History». Также завершил обучение в Оксфордском университите.
ТВОРЧЕСТВО
Поэзия
Начиная с 1992 года стихи Львовского публикуются в альманахах «Вавилон», «Авторник», вестнике современного искусства «Цирк Олимп», журналах «Арион», «Воздух», «Критическая масса».
В 1996 году в серии «Библиотека молодой литературы» издательства «АРГО-РИСК» появилась дебютная книга стихов «Белый шум». Затем в 2004 году в поэтической серии «ОГИ» под общей редакцией Михаила Айзенберга вышла книга «Стихи о Родине», два последующих сборника стихов Львовского были выпущены издательством «Новое литературное обозрение» в серии «Новая поэзия».
В переводах поэта опубликованы стихотворения Чарльза Буковски, Леонарда Коэна, Витаутаса Плиуры и др.
Проза
С конца 90-х годов отдельные рассказы публиковались в журналах «Урал», «Уральская новь», альманахах «Вавилон», «Черновик». В 2002 году издательством «АРГО-РИСК» выпущен сборник Львовского «Три месяца второго года», в который наряду со стихами и переводами вошли прозаические фрагменты. В 2003 году издательство «Новое литературное обозрение» выпустило сборник рассказов автора «Слово о цветах и собаках».
В 2004 году в соавторстве с Линор Горалик выпущен роман «Половина неба».
В 2008 книга о Станиславе Львовском «Camera rostrum» вышла в серии «Новая Поэзия».
КРИТИКА О ЛЬВОВСКОМ
«Пафос лирики Львовского — каждодневное, постоянное преодолевание разорванности мироздания и мировосприятия. <…> Львовский не слишком верит в возможность реставрации утраченной картины мира как целого; с этим связано его настойчивое возвращение к темам ушедшего детства, распавшейся семьи, — пережившие своё время фрагменты этих утраченных миров особенно значимы в поэзии Львовского, поскольку всю полноту эмоционального наполнения они обретают задним числом, как символы более не существующего космоса».
— Д. Кузьмин
«…тревога, ощущение ненадёжности бытия прорастает из почвы благополучия, неплохо унавоженной деньгами, свободным временем, простотой физического перемещения (см. выше по списку). Не то чтобы Дания (читай — московский офис), а весь мир — тюрьма. Не то чтобы ново, а душу щемит».
— Л. Костюков, газета «Культура»
«Сюжет идёт, уверенно опираясь на ассоциативные ходы, как бы на событийные рифмы. Язык великолепен — я бы сказал, что великолепны два языка (плюс английский), но не благословлён рассуждать о чужих наречиях. Нервы на месте — в том смысле, что не на месте. Читатель то улыбается, то грустит. Значит, мы можем говорить об удаче? Безусловно. То есть о безусловной удаче?»
— Л. Костюков, «НГ Ex Libris»
«Для искусства Станислава Львовского война, гибель, мир, земля — такие же реальности искусства, как ритм, образ, закономерность, уникальность. Драгоценные материалы, столь часто упомянутые в стихах, «к приему… платиновому, золотому», говорят, что искусство уже успело заблестеть, раз оно с самого начала нам так желанно; но наша задача, как и всегда, — критика наших, своих же собственных желаний, «и все танцуют идти». Танец уже осуществился, сразу, как стал желанен, но нам ответственно нужно пройти расстояние до него, до его возможности».
— речь Андрея Маркова о Станиславе Львовском на вручении Премии Андрея Белого 23 декабря 2017 года.
ОБ АВТОРЕ В МИРЕ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
«Несмотря на то, что образ жизни и подход к жизни, который отражает Львовский, мне не близки, это абсолютно прекрасно. Это никогда не скучно слушать, никогда не скучно читать».
— Фёдор Сваровский
«Важно, что это речь сегодняшнего дня, которая звучит вокруг, и она оформляется не в ребусного типа, а в очень понятные и в то же время непростые по организации композиции».
— Алексей Прокопьев
«…само устройство стихотворений Львовского поразительно точно выражают неединственность человека и его чувств. То, что в душе человека постоянно присутствуют разные чувства — радость, печаль, знание, страх, — причем среди них перемешаны свои и чужие. Чужие берутся из разговоров, из телевизионных передач и просто из воздуха — так передалось. Стихотворения рождаются словно бы на границе внутренней речи, которая отвечает на разноречивые пульсации боли и нежности, и состоят из нескольких внутренних голосов».
— Илья Кукулин
«И Пащенко, и особенно Львовский разработали другой вариант мерцающего и беззащитного "я", иной, чем метафора ответственного инфантилизма. Герои их поэзии - люди вполне взрослые; точнее, вынужденные быть взрослыми. Особенно напряженно эта "вынужденность" и в то же время неотменимая ответственность артикулированы у Львовского».
— Илья Кукулин. Актуальный русский поэт, как воскресшие Аленушка и Иванушка // НЛО, №53, 2002
ЛЬВОВСКИЙ В КАЧЕСТВЕ КРИТИКА
В журналах «Новое литературное обозрение» и «Критическая масса» публикуются рецензии Львовского на книги современных поэтов и прозаиков: Павла Улитина, Демьяна Кудрявцева, Анатолия Вишневского, Николая Байтова и т. д. Также опубликованы рецензии на антологии современной поэзии Латвии и современной американской поэзии. В 2008-2012 гг. Львовский занимал должность шеф-редактора раздела «Литература» сетевого проекта OpenSpace.ru, регулярно публикуя на сайте рецензии и обзоры литературной периодики. Член редколлегии сетевого литературного журнала «TextOnly».
ПРЕМИИ И НАГРАДЫ
Лауреат IV Фестиваля свободного стиха (Москва, 1993)
Трижды лауреат Сетевого литературного конкурса «ТЕНЕТА-98» Первый лауреат Малой премии «Московский счёт» (2003)
Шорт-лист премии Андрея Белого (2003; 2009) 2017 г. — Премия Андрея Белого (Поэзия)
2003 г. — Московский счёт (Малая премия, Три месяца второго года) Номинант
2013 г. — Премия Андрея Белого (Поэзия)
2009 г. — Премия Андрея Белого (Поэзия)
2005 г. — Премия Андрея Белого (Поэзия)
АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЙ
СССР
1
у нас была
общая знакомая
— а вы ещё общаетесь?
давно.
2
случай плотника.
вода замерзает.
грузовик
с эвакуированными
вязнет
в глине.
3
собрались возле
дома Мурузи.
кричал.
охранники повязали.
ледокол почему-то.
Леонид
(Красин).
4
атомоход Ленин.
победа.
телевизионная рябь
от неё зябко
хриплый кашель
(чёрно-белый)
гетеродина.
5
шла по малому кисельному
от дзержинки
его небольшая мама
с огромным животом.
покупала земелах
пастилу
в кондитерской (хотелось).
готовилась
родить героя.
родила.
6
давно:
многоэтажка.
панельный дом.
окраины.
ледяная горка
в темноте.
школьный двор
залит ртутным светом.
7
так, говорит, знаешь
было холодно
в этой валгалле
что мы грели руки
спичками
балабановской фабрики.
а чайник ставили
слишком часто.
даже когда
это было совсем
некстати Стихотворение разделено на семь частей, которые представляют собой развитие истории СССР, рождение героя. Илья Кукулин писал: «Львовский и относится с таким отвращением к тому периоду советской истории, который сейчас всё чаще называют «длинными семидесятыми», — с конца 1960-х до начала 1980-х годов. Наиболее сильные отрицательные чувства, очевидно, у самого автора или у (предельно близкого к нему) героя его стихов вызывает лицемерие этой эпохи — соединение внешней бесконфликтности и минимального житейского благополучия с затаёнными и всегда ощутимыми агрессией и жестокостью, которые были обусловлены социально, но воспринимались как «нормальные», всегдашние».
Тему стихотворения «СССР» можно отнести к гражданской лирике, здесь можно увидеть цепочку событий, происходящих в мире, в стране, где живёт лирический герой. Через всё стихотворение проходит грусть и боль от происходящего, о которой автор не говорит, но её можно прочувствовать.
Станислав Львовский использует «географические метафоры» [Илья Кукулин] в этом стихотворении. Благодаря этому мы можем отследить примерную хронологию событий — от падения Российской империи до 60-70-х годов Советского Союза. «Собрались возле дома Мурузи»: дом Мирузи — бывший доходных дом в Санкт-Петербурге (находится на Литейном проспекте, 24). В начале 1920-х годов по инициативе Николая Гумилёва создан петроградский Дом Поэтов.
«Леонид (Красин)» — российский революционер, участник социал-демократического движения в России с 1890 года, советский и партийный деятель.
Из этих пояснений можно сказать, что это время революции 1917-1923 годов, когда «охранники повязали», скорее всего, людей, несогласных на новую власть, советскую.
В следующей части упоминается «ледокол Ленина» — атомный ледокол, первое в мире надводное судно с ядерной силовой установкой для обслуживания Северного морского пути и обеспечения непрерывной навигации. Спущен на воду в 1957 году, строили в Ленинграде. Но далее автор упоминает про «телевизионную рябь» и «хриплый кашель гетеродина». Выпуск первого механического телевизора начат в 1932 году. Это была приставка, которая требовала подключения к обычному радиоприёмнику, для приёма звукового сопровождения требовался ещё один радиоприёмник, настроенный на другую частоту. Гетеродин — маломощный генератор электрических колебаний, применяемый для преобразования частот сигнала в супергетеродинных радиоприёмниках. Поэтому, связав предыдущую часть стихотворения, скорее всего это примерно 30-е годы XX столетия, когда уже был СССР, который приносил в «новый» мир новые строения и открытия.
В следующей части мы видим, как идёт беременная женщина, будущая мать. Она покупает себе сладости («земелах» — восточная сладость в виде песочного печенья, «пастилу») и «готовилась родить героя. родила». Скорее всего, это время такое же, что и в предыдущей части, а женщина рожает героя, которому предстоит воевать в 1941-1945 годах, несмотря на юный возраст. С другой стороны, можно трактовать, что женщина родила героя, которому предстоит бороться с несправедливой властью, ведь из строк, написанных Ильёй Кукулиным, можно сказать, что Львовский не любил советскую власть.
И в этой части автор из Ленинграда переносит нас в Москву — «шла по малому кисельному от дзержинки» — шла по Малому Кисельному переулку от, скорее всего, улицы Дзержинского.
В следующей части мы встречаемся уже с панельными домами. Первый панельные дома возводились в Ленинграде в 1956 году, можно представить, что автор снова переносит нас в Ленинград уже после войны, где власть всеми силами строит «новую» жизнь для советских граждан. В этой части «окраина», «ледяная горка», темнота, «ртутный свет» видится такая безнадёга и грусть от происходящего.
В последней части лирический герой рассказывает о прошедших событиях кому-то. Возможно, близкому человеку. Он рассказывает, что был в валгалле, где было холодно. А Валгалл — в германо-скандинавской мифологии небесный чертог в Асгарде (небесный город, обитатель богов-асов), куда попадают после смерти павшие в битве воины, и где они продолжают прежнюю героическую жизнь. Возможно, лирический герой — это герой, которого родила «его небольшая мама» в пятой части. Он прожил героическую, возможно, короткую жизнь и попал в город богов-асов, став его жителем, соответственно и самим богом, который продолжает свою героическую жизнь в другом мире. Небесный чертог представляет собой балабановскую фабрику (спичечная фабрика, построенная в 1950 году). Автор переносит нас уже в город Балабаново Калужской области. Именно здесь покоится герой, который пытается согреться спичками и чаем, который ставят «слишком часто. даже когда это было совсем некстати».
Все части автор заканчивает точкой, лишь последняя часть оканчивается без знака препинания, возможно, это говорит о том, что история не закончилась, герой продолжает жить и творить подвиги. Станислав Львовский не использует заглавных букв, превращая отрывки в маленькие, тихие строки, пронизанные болью и грустью.
Илья Кукулин: «Но для Львовского внутреннее сопротивление тоталитаризму имеет не политический, а личный, экзистенциальный смысл. Психологическая логика его стихов напоминает не столько сопротивление, сколько завоевание новых — но с оглядкой на антропологический опыт тоталитарных режимов — возможностей артистического вживания в мир».
стою не вижу никуда (пока вода пока вода).
сижу беседую с тобой (пока не тот пока другой).
лежу не вижу ничего (ну а чего ну а чего).
иду не думаю о том (что суп с котом но все потом).
сижу беседую везде.
стою и вижу ничего.
иду куда-нибудь с тобой.
ложусь туда где иногда
течёт и льётся никуда
пока твоя вода — вода
а пятница — среда
где встретится моей беде
твоя беда (потом)
где говорит с твоей водой
моя вода (молчком).
твоя вода лежит (ничком)
и говорит с моей (водой).
моя вода стоит (молчком)
и смотрит на твою (волчком)
а время ходит ходуном
гремит пустым ведром. Стихотворение Станислава Львовского «Стою не вижу никуда (пока вода пока вода)» входит в сборник MOVIES ARE BETTER THAN EVER. Оно включает в себя пять строф различных по размеру — от двух до семи строк. Стоит отметить, что в первой строфе, состоящей из четырёх строк, рифма проявляет себя не только традиционно в конце строки, но и внутри неё. Парная рифмовка в середине строки устанавливает ощущение её деления на две части, рифмующиеся между собой. На слух создается ощущение восьми строк, однако автор предпочитает визуально оформить их лишь четырьмя, заключая вторую в паре строку в скобки. Более того, помещенные в скобки конструкции, в свою очередь, так же делятся на две части, либо дублируясь полностью «пока вода пока вода», либо сохраняя смысловую близость — «что суп с котом но всё потом». Обыгрывание данного устойчивого выражения, обозначающего абсолютно неприемлемые для современного человека вещи, тонко оттеняет чувство несбыточности и нереальности.
Вторая строка второй строфы является частичной анафорой первой строки первой строфы. В обеих строках оксюмороном выражена отчужденность от мира, чувство пустоты. «Стою не вижу никуда», «встаю и вижу ничего». Вторая строфа самая большая по объему — семь строк, из которых рифмой связаны между собой четвёртая, пятая, шестая и седьмая строки. Интересна связь первой, второй, третьей и четвёртый строк, начинающихся с глаголов: «сижу», «стою», «еду», «ложусь», как бы дублирующих глаголы, стоящие в начале всех четырёх строк первой строфы, в которых отражается и утверждается ощущение нестабильности времени, пространства, ощущение неприкаянности лирического героя.
Третья строфа состоит из четырёх строк, рифмующихся по принципу АВСВ. При этом зарифмованные вторая и четвёртая строки возобновляют начатую в первый строфе традицию слов в скобках. Однако во второй и четвёртый строках третьей строфы рифмуются не «бесскобочная» и «скобочная» части. Зарифмованы между с тобой «бесскобочные» части, и, также, между собой зарифмованы «скобочные». Может показаться, что прочтение этой строфы допустимо и без конструкций в скобках, и звучит так же хорошо, однако рифма внутри строки создает дополнительный уровень звучания, и дополняет строки меткими ремарками, обозначающими образ и стиль совершающегося действия.
Четвёртая строфа также состоит из четырёх строк, рифмующихся так: АВАА. Интересно, что она продолжает третью строфу, раскрывая образ воды, антропоморфизм которой выявлен в совершаемых ею действиях — «вода лежит (ничком) и говорит с моей (водой)». Образ воды, трактующийся двояко, может являться как символом жизни, так и олицетворением бессодержательности. Герой пытается осознать своё положение в обществе, своё место в этом мире. Кто он сам? Что вокруг него? Он отчуждён. Более того, «я» героя также отдалено от него самого. Образ времени отражает спутанность восприятия «а пятница - среда».
Последняя, пятая строфа представлена двустишием, имеющим характерный для него парный тип рифмовки. Читатель видит одушевление, очеловечивание времени — «а время ходит ходуном гремит пустым ведром». Народные суеверия ассоциируют пустое ведро с неудачами и трудностями на жизненном пути. Депрессивное завершение стихотворения выступает весьма честным и гармоничным, так как состояние подавленности и тоски изначально присутствовало в тексте.
Своеобразная рифмовка актуализирует карнавализацию поэзии абсурда. Карнавал, также символизирующий неожиданный переворот сюжета, доводит до абсурда и таящиеся в обыденной жизни противоречия "стою не вижу никуда", "стою и вижу ничего". Карнавал несёт хаотичность, буйство естественности, украшая оригинальностью и самобытностью обычные, традиционно оформленные и уже знакомые читателю строки русской поэзии. Игра присутствует везде и во всем.
Визуальное оформление стихотворения нельзя назвать традиционным. Львовский не использует заглавных букв, играет со знаками препинания. Точки в конце некоторых строк создают иллюзию завершения, однако отсутствие привычного нам начала предложения с большой буквы метафорично обозначает отсутствие начала в целом. И так по кругу. Неровность, обрывистость строк и мыслей отражают настроение стихотворения. Стихотворная строка — речевая ритмическая единица, и она не всегда является началом нового предложения. Точки в стихотворении Львовского служат не столько знаками разделения разных предложений, сколько выполняют лишь главную функцию знака препинания — создают паузу там, где она нужна и важна. Наглядно это представлено и особо заметно в первой строфе. Паузы между строками создают ощущение паузы и между временем совершения действий — между тем, когда лирический герой стоит, сидит, лежит, идёт, может пройти немалое количество времени — мы этого не знаем.
Стихотворение выделяется внутренней организованностью и своеобразным, оригинальным звучанием, складывающимися из видимого невооружённым глазом проявления метра, рифмы, ритма. Так как стихотворение написано ямбом, оно звучит сильно, энергично, стройно. Характер одного из наиболее популярных стихотворных метров слегка сглаживает экзотичность звучания, свойственную лирике Львовского, поэтому данное стихотворение не отпугнёт новичков в мире современной поэзии, но и не оставит без интереса и более опытных читателей.
вот и всё, что осталось мне от тебя
Д.К.
где наши слова?
первым убивают гонца.
потом из пустоты
достают карандаш
садятся и пишут:
милая, жаль
что я не с тобой.
глоток воздуха
из повсеместной чашки
однажды мы делаем
ребёнка из пластилина
из мелкой
и разноцветной крошки
дуем с ладони
называем Ахиллом.
время ползёт по кругу
как черепаха на садовом участке
и на седьмой петле обгоняет голос
окончательно затерявшийся
в одуванчиках и осоке.
то, что нас стачивает, высверливает
и в конце, вероятно, съедает
ничего не хочет от нас
а просто так надо.
первым убивают гонца.
вот твоё слово.
ну и целуйся с ним
на окраинах Фтии.
обнимай немыми губами
солёный сосок Фетиды.
глоток воздуха
пластилин, черепаха
вот и всё
что осталось мне от тебя.
жаль. что я не пелей, что я не с тобой.
жаль, что не плайя хирон.
жаль, что наше слово не облеклось.
жаль что ничего не получилось у всех.
как мы с ним дрочили друг другу
герберт мэтью написал бы
об этом передовицу.
лучший материал
за всю историю
New York Times:
(трое суток боевых действий
сто двадцать погибших)
будьте вы прокляты:
гектор, джеки
агамемнон, отец
гомер, макнамара.
то, что нас, вероятно съедает
вероятно, потом дышит
вероятно, к утру засыпает
вот и всё
что осталось мне
от тебя.
где наши слова
утренние передовицы
улица вязов, школьный учебник
жаль что я не с тобой, что я не пелей.
жаль что ты не парис, я не гонец.
вот и всё, что
но это не конец ещё.
не конец «Вот и всё, что осталось мне от тебя» — стихотворение, по которому можно легко узнать С. Львовского.
Композиция стихотворения выстроена на повторах («первым убивают гонца», «вот и все», «где наши слова?», «пластилин», «черепаха»). Лирический герой, блуждая по неограниченному автором пространству, возвращается к особо значимым темам, которые формируют общий тематический образ стихотворения и его мотивы.
Тематический образ, как свойственно Львовскому, закреплен в своеобразном эпиграфе стихотворения «вот и всё, что осталось мне от тебя» и на протяжении всего стихотворения он будет раскрываться в повторах.
Сюжет стихотворения определить сложно, пожалуй, не он играет здесь главную роль. Мы видим лишь указания на длительность течения времени («время ползёт по кругу как черепаха на садовом участке).
Особый эффект диссонанса ритма и сюжетного времени достигается благодаря использованию автором коротких строк. Такое расположение позволяет автору делать каждое точно подобранное слово особенным. Каждое отдельное слово как бы закручивает вихрь внутреннего мира и рефлексии лирического героя, затягивая читателя.
Стихотворение строится на аллюзиях к древнегреческой философии:
однажды мы делаем
ребёнка из пластилина
из мелкой
и разноцветной крошки
дуем с ладони
называем Ахиллом.
время ползёт по кругу
как черепаха на садовом участке
и на седьмой петле обгоняет голос
окончательно затерявшийся
в одуванчиках и осоке.
Мы видим явную отсылку к известному парадоксу (апории) Зенона об Ахиллесе и черепахе: Ахиллес никогда не догонит черепаху, если в начале движения черепаха находится впереди Ахиллеса. Неразрешимый парадокс Львовский предлагает скорее принять, чем противиться бытию и искать скрытый смысл:
то, что нас стачивает, высверливает
и в конце, вероятно, съедает
ничего не хочет от нас
а просто так надо.
Через преодоление пути герой познает себя — это отсылка к древнегреческой мифопоэтике (Илиада и история Агамемнона как типичный процесс психологического развития), при этом процесс развития и познания себя не останавливается даже после анализа прожитых трагедий:
вот и всё, что
но это не конец ещё.
не конец
Можно сказать, что само «Вот и всё, что осталось мне от тебя» имеет мифологическую структуру, в которой есть свой герой, его путь, испытания и соблазны, переосмысленная форма смерти и трансформация. Такой миф, пусть и не полный, затягивает читателя. Добавим к этому особенные по своей динамике предложения, о которых мы сказали раньше, смешение стилей речи, множество отсылок к древней литературе, построившей цивилизацию, и мы получим уникальное стихотворение, которое читатель перечитывает снова и снова, понимая каждый раз больший объем задуманного автором.
ватный вялый пустой и не говорящий
посреди безлюдного в выходные и постепенно остывающего
бредущий по осевой линии переулка пока собака лает за гаражами
за одним ржавым и за одним зеленым
под медленно оседающим солнцем осенних месяцев.
район бывший спальным в начале семидесятых
застал еще обгоревшие фундаменты деревенских домов
возле храма пророка Илии на берегу пруда, где теперь
астматические тени устраиваются на зимовье
мячик прыгает по жухлой траве несется собака
Хапиловка под землей беснуется в бывшем верховье.
ватный вялый мятый пустой не говорящий немой простой
в город ожидающий то ли эвакуации то ли разверстого ада
ожидающий стать сестрой баку и ленинакана ташкента и ашхабада
выходит за сигаретами тянется медленно осевой
линией улицы второй и пустой и встречаясь взглядом
со случайным воскресным прохожим не думает ни о чем
только чувствует как дергается рычаг старого страха
изнутри выпирая из тела рабочим усталым длинным плечом.Поэт Станислав Львовский главной проблемой современного человека называет «необходимость постоянно собирать разрозненные фрагменты своего повседневного существования». Эта «разрозненность» в произведениях автора проявляется как на лексическом, так и на графическом уровне. Данные особенности проявились, например, в стихотворении «ватный вялый пустой и не говорящий…» .
Читатель следит за странствиями лирического героя по безлюдному в выходные городу, что противоречит обычной действительности. С помощью этого описания, а также при помощи эпитета «остывающий» автор транслирует образ города, который умер. Усиливается это ощущение при помощи рефрена — повторения слов «ватный вялый пустой» в начале первой и последней строф.
Пространство произведения имеет приметы, говорящие о том, что действие происходит в Москве (храм пророка Илии, река Хапиловка). Время также определено: осенний вечер («под медленно оседающим солнцем осенних месяцев…»).
На геометрически прорисованном пути героя («по осевой линии» встречается множество деталей: гаражи, фундаменты деревенских домов, тени, мячик и др. Все эти предметы наделены цветовой («за одним ржавым и за одним зеленым»), ольфакторной («обгоревшие»), звуковой («не говорящий немой») характеристикой. Можно предположить, что всё, попадающее в поле зрение героя, навевает на мысли и воспоминания, яркие картинки прошлого.
Евгений Павлов в журнале «Дружба народов» подчеркивает: «Здесь обнажается каркас самого поэтического произведения, дабы сорвать, как сказал бы Вальтер Беньямин, покров видимости с мира явлений — тот покров, что создает привычное представление о времени как о некоем непрерывном потоке. У Львовского фрагменты конкретных исторических эпох сосуществуют сродни фантомам, населяющим некое здание, которое, пережив эпоху своего строительства, само по себе уже есть зазор между прошлым и настоящим». И это действительно просматривается в том, как Львовский «смешивает» маркеры, отсылающие к тем или иным событиям («город ожидающий то ли эвакуации то ли разверстного ада»).
Графическое оформление текста также работает на идею автора о том, что жизнь современного человека полна разрозненных фрагментов. В произведении, кроме точек, нет знаков препинания. Так выражается поток мысли странствующего героя. Помимо этого, важно обратить внимание на длинные пробелы между некоторыми словами. Это придает тексту ощущение той самой «разрозненности».
Цельность произведения обеспечивается и при помощи использованного автором верлибра — системы стихосложения, свободной от метра и рифмы. Ритм в стихотворении поддерживается темпом чтения, который задается паузами не только в конце каждой строфы, но и с помощью авторских длинных пробелов.
Лирика Станислава Львовского интересна и самобытна. Самобытна тем, как автор «нанизывает» друг за другом слова, наслаивает образы. Мастерски передает идею не только лексически, но и наделяя произведение необычным визуальным обликом.
ИНТЕРВЬЮ
Мы знаем, что не так давно Вы защитили докторскую диссертацию в Оксфорде и получили степень PhD. Расскажите о теме исследования.
Строго говоря, степень эта называется тут DPhil — хотя смысл да, такой же. Я писал диссертацию на филологическом факультете, но получилась работа по истории идей (а может, даже и Begriffsgeschichte) в сталинском СССР. В основном об идее, которая называется «социализм в одной, отдельно взятой [...] стране», — но не только.
Расскажите о том, чем Вы сейчас занимаетесь в Оксфорде.
Я сейчас дистанционно преподаю, заканчиваю две статьи по теме диссертации и пытаюсь понять, что будет дальше.
Чем жизнь поэта в Англии отличается от жизни поэта в России?
Если это вопрос о том, чем отличается жизнь английского поэта в Англии от жизни русского поэта в России, то я, боюсь, не могу дать на него никакого внятного (и вообще никакого) ответа, — потому что я ничего не знаю о жизни английского поэта в Англии. Подозреваю, что никакого «английского поэта» не существует (как и русского), а есть разные люди, пишущие стихи, и они как-то все по-разному живут, как живут по-разному люди, занятые другими, не имеющими отношения к поэзии делами. Если это вопрос о том, чем жизнь, которой я жил в Москве, отличается от той, которой я живу здесь, то — в основном, тем, как устроена повседневность. Раньше я жил в большом городе, а сейчас живу в небольшом (это хорошо). Раньше, чтобы оказаться за городом (лес, речка), нужно было предпринимать какие-то существенные усилия. А теперь не очень: вопрос двадцати — или, ладно, тридцати — минут пешком (это вообще прекрасно). Раньше большинство из тех людей, которые для меня важны, были рядом, а теперь они большей частью далеко (и это прямо плохо). Я могу и дальше рассказывать про положительные и отрицательные стороны переезда в другую страну, но тут столько сказано и написано до меня, что к этой теме если вообще адресоваться, то нужно делать это каким-то специальным способом, — я ещё не понял, каким.
Почему вы решили выбрать такой псевдоним?
Я был в восьмом, что ли, классе, так что не помню. Какие-то у меня на этот счет были в 1987 году соображения, но какие?
Пишете ли вы стихи на других языках?
Да, я примерно со своих лет двадцати время от времени пишу что-нибудь по-английски (просто потому что иногда хочется) — но это такое внутреннее упражнение психотерапевтического, что ли, свойства, не про литературу.
Какую роль музыка играет в вашем творчестве?
Я много слушаю разной музыки (так всегда было), а в последние годы начал производить какие-то электронные... не знаю, что, «река называлась» — soundscapes? — в общем, какие-то звуковые фрагменты. И ещё полевые записи на самые простые бинауральные микрофоны, — это которые выглядят как наушники-затычки. Я давно хотел что-нибудь такое попробовать, но непонятно было, с какого конца за это браться человеку, который никогда не учился музыке (вообще, совсем). А тут несколько лет назад внезапно снял и смонтировал первое (и единственное) в жизни poetry video на текст Оксаны Васякиной, — а там же звуковая дорожка. И тут оказалось, что софт и железо в этой области доэволюционировали до такого состояния, что даже люди вроде меня могут при желании как-то работать со звуком. Потом я сделал несколько треков со своим чтением, — но выяснил, что меня это занятие больше интересует в отрыве от текстов, по крайней мере от моих. Это всё, конечно, кружок керамики, но очень познавательно: неожиданно много понимаешь и про себя (нет, не только про голос и тексты), и про — снова не подберу слова, — среду? субъективное пространство? окружающее время? — что-то такое.
Когда ждать новую поэтическую книгу?
Я всю дорогу, честно сказать, слегка завидовал коллегам, у которых внутренний ритм подразумевает возможность издавать не очень большие по объему сборники раз в два-три года. У меня так не получается, а жаль.
Блиц
Поэзия или проза?
«А когда Кролик спросил "Тебе чего намазать — меду или сгущенного молока?" — Пух пришел в такой восторг, что выпалил: "И того и другого!" Правда, спохватившись, он, чтобы не показаться очень жадным, поскорее добавил: "А хлеба можно вообще не давать!"»
Зарубежная литература или отечественная?
«И тут он замолчал и долго-долго ничего не говорил, потому что рот у него был ужасно занят».
Топ-3 великих поэтов?
«...и, когда он кончил смеяться, все трое дружно запели Дорожную Шумелку для Снежной Погоды и пели её всю дорогу, причем Пятачок, который всё ещё был немного не в голосе, только тирлимбомбомкал».
Ваш любимый современный поэт?
«Кстати, о стихах, — поспешно сказал Пух. — Ты когда-нибудь обращала внимание на вон то дерево, во-он там»?
Последняя прочитанная книга?
«Шмоцарт» Бориса Филановского (в восторге); «Останься, брат» Андрея Гришаева (i’m a big fan of his) и «Money, Social Ontology and Law» by Angela Condello, Maurizio Ferraris and John Rogers Searle (отличное чтение, — но вот именно Феррарис меня в последнее время прямо интересует).
В чём сила?
«Видишь ли, — сказал Пух, — в поэзии — в стихах... Словом, ты сделал это, Пятачок, потому что стихи говорят, что ты это сделал. Так считается».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ
Вечер Станислава Львовского в клубе «Жесть» // Новая карта русской литературы. — Режим доступа: http://www.litkarta.ru/russia/moscow/news/2008-03-01-lvovsky/ свободный (дата обращения: 06.04.21.).
Кукулин, И. Станислав Львовский. Белый шум. М.: АРГО-РИСК, 1996. [Рецензия] / И. Кукулин // Новая карта русской литературы. — Режим доступа: http://www.litkarta.ru/dossier/kukulin-lvovsky/ свободный (дата обращения: 06.04.21.).
Станислав Львовский. Camera rostrum: Стихотворения и переводы. — М. : Новое литературное обозрение, 2008. — 164 с. — (Серия «Новая поэзия»).
Станислав Львовский // Wikipedia. — Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Станислав_Львовский свободный (дата обращения: 06.04.21.)
Станислав Львовский // LiveLib. — Режим доступа: https://www.livelib.ru/author/22044-stanislav-lvovskij свободный (дата обращения: 06.04.21.).
Станислав Львовский // Новая карта русской литературы. — Режим доступа: http://www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/lvovsky-s/ свободный (дата обращения: 06.04.21.).
Станислав Львовский. Белый шум. М.: АРГО-РИСК, 1996. [Рецензия] / И. Кукулин // Новая карта русской литературы. — Режим доступа: http://www.litkarta.ru/dossier/kukulin-lvovsky/ свободный (дата обращения: 06.04.21.).